Василий Кириллович (1703-68) , русский поэт, филолог, академик Петербургской АН (1745-59). В работе "Новый и краткий способ к сложению российских стихов" (1735) сформулировал принципы русского силлабо-тонического стихосложения. Поэма "Тилемахида" (1766).

Тредиаковский (Василий Кириллович) - выдающийся русский ученый XVIIIв. и неудачный поэт, имя которого сделалось нарицательным дляобозначения бездарных стихотворцев. Родился 9 февраля 1703 г. вАстрахани, в семье приходского священника. Первоначальное образованиеполучил из духовных книг в Троицкой школе, но словесным наукам учился укапуцинских монахов, на латинском языке. Существует известие, что отецпредназначал юношу к духовному званию и намеревался женить его противволи, но последний бежал за день до свадьбы в Москву и там поступил вславяно-греко-латинскую академию. По другим сведениям, он выказал вастраханской школе отличные способности к учению и был отправлен в 1723г. в академию в качестве лучшего ученика. Ко времени пребывания вакадемии относятся первые стихотворные попытки Т. в силлабическом роде ипервые же драмы, впоследствии им затерянные. В 1726 г. Т. отправился заграницу, не кончив курса в Академии. В Голландии Т. жил у посланника гр.И. Г. Головина и выучился здесь французскому языку, в Париже - упосланника кн. А. Б. Куракина. Тем не менее, ему приходилось бедствоватьза границей: просьба его в синод "определить годовое жалованье" дляокончания богословских и философских наук не была уважена, потому что ончислился бежавшим из Академии. В Париже, куда он явился "шедши пеш закрайнею уже своею бедностию", он учился в университете математическим ифилософским наукам, слушал богословие, принимал участие в публичныхдиспутах. Светскую жизнь французского общества, с ее вычурнопасторальными стремлениями, Т. воспел в многочисленных русских ифранцузских стихах. Последние сплошь посвящены любви и значительнопревосходят русские благозвучием и даже известного рода изяществом.Кроме основательного знания французского языка, Т. приобрел в Парижеобширные сведения в области теории словесности и классических литератур;он изучал и итальянский язык. Вернувшись в 1730 г. в Россию, он явилсяодним из наиболее образованных людей тогдашнего русского общества. В этовремя на смену талантливому Феофану Прокоповичу, который сделался не вмеру сдержан и осторожен после кончины Петра Великого, шел не менееталантливый князь Антиох Кантемир, метко изобразивший убогое состояниепросветительной русской мысли. Среди молодого поколения было немалоприверженцев Петровских идей; частью это были люди знатного круга,имевшие возможность получить воспитание при исключительных для тоговремени условиях, частью - лица, путешествовавшие за границей и наличном опыте узнавшие благие стороны западной культуры. Но их влияниееще не распространялось на широкие общественные круги, и человекунезнатному, как Т., приходилось делать ученую карьеру приобстоятельствах чрезвычайно трудных, требовавших от человека большихсделок с самолюбием и даже самопожертвования. Он должен был искатьпокровителей и защитников среди знати. Такой покровитель нашелся у Т. влице того же кн. А. Б. Куракина, у которого он жил в Париже. Ему былопосвящено первое печатное произведете Т., изданное на счет покровителя:"Езда в остров любви" (1730). Это - перевод старинной книги ПоляТальмана. Переводить на русский язык в то время было очень трудно; несуществовало ни образцов, ни комментированных изданий, ни словарей; ноесли и принять в соображение все эти трудности, нельзя назвать переводТ. удовлетворительным по отношению к благозвучию и чувствухудожественной меры; он был только точен и добросовестно веренподлиннику. Ему доставило успех самое содержание книги, посвященноеизображению чувств изящной любви и уважения к женщине, новых в то времядля русских читателей. В той же книге Т. поместил несколькостихотворений своей "работы" и предисловие, в котором впервые высказалмысль об употреблении в литературных произведениях русского, а неславянского языка, как было до того времени. Есть известие, что многолет спустя Т. собрал все, сколько мог достать, экземпляры этой книги исжег. Во всем нуждавшегося Тредияковского приютил у себя сначалаакадемический студент Ададуров, с целью научиться от него франц. языку.В 1731 г. Т. жил в Москве, в доме Семена Кирилловича Нарышкина, ипереписывался с Шумахером, который принимал уже по отношению к немуподобострастный тон. В Москве Т. мог убедиться еще раз в неприязни кнему духовенства, отказавшего ему в заграничной стипендии: его готовыбыли обвинить в атеизме, как изучавшего философию, по коей выходило,"якобы Бога нет". В 1733 г. его принимает на службу Академия сжалованьем в 360 р. и с обязательством "вычищать язык русской пишучи какстихами, так и не стихами; давать лекции, ежели от него потребованобудет; окончить грамматику, которую он начал, и трудиться совокупно спрочими над дикционарием русским; переводить с французского на русскийязык все что ему дастся". Ему пришлось также обучать русскому языкусамого президента Академии, Германа Кейзерлинга. В тоже время Т. сочинялторжественные речи и стихи, проникнутые самой грубой лестью исамоунижением. Это были оды на восшествие на престол, на бракосочетания,на победы, на назначение нового президента Академии и т. д. В 1734 г.,по случаю взятия Данцига русскими войсками, Т. написал оду, посвященную,в лакейски льстивых выражениях, Бирону, и в конце ее поместил"рассуждение об оде вообще", взятое им из "Discours sur l'ode" Буало,прибавив от себя чрезмерные похвалы Феофану Прокоповичу. В исправленноми переделанном на тонический лад виде эта ода появилась спустя нескольколет, уже без посвящения Бирону, находившемуся в опале, и без похвалПрокоповичу, тогда уже умершему. Путь Т. в качестве придворногостихотворца был испещрен разнообразными терниями. Рассказывают, напр.,что при поднесении императрице Анне Иоанновне своих од Т. должен был отсамых дверей залы до трона ползти на коленях. У священника АлексеяВасильева оказался список песни Т., начинавшейся стихом: "Да здравствуетднесь императрикс Анна". Слово "императрикс" показалось подозрительнымписцу духовного правления Семену Косогорову, и он донес о том своемуначальству, Загорелось дело: "в титуле ее императорского величестваявилось напечатано не по форме". Священник Васильев и дьякон Савельев,доставивший песню, были отосланы в Москву в контору тайных розыскныхдел. Т. должен был написать обширное разъяснение, при чем не преминулкоснуться свойств пентаметра. "Употребил я сие Латинское слово,Императрикс, для того, что мера стиха сего требовала, ибо лишний бы слогв слове Императрица; но что чрез оное слово никакого нет урона ввысочайшем титле Ея Императорского Величества, то не токмо Латианскийязык довольно меня оправливает, но сверьх того еще и стихотворнаянаука". Объяснения Т. были признаны резонными, и священник с дьякономбыли освобождены без штрафа. 4 февраля 1740 г. Волынский избилбеззащитного писателя, получившего приказание сочинить вирши к"дурацкой" свадьбе шута кн. Голицына с Бужаниновой. Долго и слезно молилТ. о вознаграждении его за бесчестье и увечье, но только после паденияВолынского его просьба была услышана, и ему выдано из конфискованныхсредств обидчика триста шестьдесят рублей. Выполняя различные порученияакадемии и переводы, трудясь над самыми разнообразными видамилитературных произведений, в роде "Силы любви и ненависти, драмы намузыке" (первая печатная на русском языке опера) или "Истиннойполитики", изданной им на собственные средства, Т. долго не получал вакадемии никакого повышения. Он сильно нуждался и страдал от долгов. Вряде жалобных прошений и писем, в которых чувствуется истинная нужда игоре он говорит о своем жалком положении при котором, напр., послепожара в 1738 г., ему не на что было купить дров и свеч. Академия тугоисполняла просьбы Т. о вспомоществованиях и ссудах, хотя материальноеположение его особенно осложнилось в 1742 г. женитьбой. Только в 1745г., когда Т. обратился с доношением в сенат и изложил по пунктам своиправа на звание академика и испытанные мытарства, импер. Елизаветапожаловала его, по докладу сената, в профессоры "как латинския, так ироссийские элоквенции". С тех пор он стал получать 660 р. Одновременнобыл пожалован в академики и Ломоносов, с которым у Т. шла уже полемикапо поводу ямбов и хореев. Результатом этой полемики, в которой принялучастие и Сумароков, сначала вместе с Т., стоявший за хорей, а потомперешедший на сторону ямба, осталась любопытная брошюра, в которойписатели решились передать свой спор на суд читателей: "Три Одыпарафрастическия псалма 143 сочиненные чрез трех стихотворцев из которыхкаждой одну сложил особливо" (1743). Позже эта полемика принялаожесточенный характер, и с принципиальной перешла на личную почву: одинписатель старался унизить и осмеять другого. Сумароков написал комедию,в которой вывел Т. под. видом пошляка и педанта Трессотиниуса. Т. вотместку жестоко критиковал сочинения Сумарокова, пытаясь доказатьполнейшее отсутствие в них оригинальности и таланта. Ломоносов в своихэпиграммах на Т. выражался так: Языка нашего небесна красота Не будет никогда попрана от скота... Т. говорил в ответной эпиграмме: Когда по твоему сова и скот уж я, То сам ты нетопырь и подлинно свинья. Правописание Т., изложенное имв "разговоре между чужестранным человеком и российским об Ортографии",отличалось от общепринятого в то время главным образом исключениемнекоторых букв нашей азбуки и писанием прилагательных множественных вименительном падеже на и, е, я, а не е, я. В примечаниях изложенаистория создания славянской азбуки и ее последующие судьбы в эпохумосковской и позднейшей гражданской печати. Книга об ортографии быланапечатана в сент. 1748 г., на счет неизвестных благотворителей, которымона и посвящена. Она имеет и до сих пор значение в том отношении, что вней впервые определенно высказана мысль о необходимости фонетическогописьма: "писать так надлежит, как звон требует - мысль, занимающая умынаших филологов и педагогов поныне. Как профессор элоквенции, Т. сочинил"Слово о богатом, различном, искусном и несхотственном витийстве". Здесьон указывал на важность изучения иностранных языков, особеннолатинского, как "довольно и предовольно вычищеннаго", но при этомпредостерегал от увлечения: "только да не называют его благороднейшимвсех прочих, а особливо каждой своего природного, cиe не знаю чемугрюмым дышет, и да не приписывают толь много чести Латинскому языку,дабы думать что все на все учение токмо на нем состоит". Мнения изамечания Т. о русской истории, в связи с характеристикой свойствславянского и русского языков, изложены преимущественно в "Трехрассуждениях о трех главнейших древностей российских: а) о первенствеславянского языка пред тевтоническим, b) о первоначалии россов и с) оварягах руссах славянского звания, рода и языка", это рассуждение,свидетельствующее о немалой начитанности автора и в этой области,написано с предвзятым намерением доказать преимущество русского языка инарода. Впервые высказанное здесь мнение о славянском происхожденииваряжских князей Т. основывает на предположении, что варяги-рус былипоморские (прибалтийские) славяне, и что Рюрик вышел с о-ва Рюгена.Стремясь доказать древность русского языка и отыскивать повсюду следыпервобытного пребывания славян, Т. обращается к филологическимсближениям и объяснениям, доходящим сплошь и рядом до комизма: слово"варяги" он понимает, как "предварятели" ("варяю" - предваряю), слово"скифы" производить от скиты ("скитаться"), "Париж" - от "царить","Мадрид" - от "мудрить" и т. д. Важнейшие из переводных и оригинальныхтрудов Т. - несомненно те, которые относятся к теории словесности; здесьон стоял на высоте современной ему европейской науки. Особенно здравымисуждениями отличается его "Мнение о происхождении поэзии и стиховвообще". Изложив здесь различные взгляды на происхождение поэзии истихотворство ("иное быть пиитом, а иное стихи писать"), авторпредлагает деление поэтических произведений на разные роды и виды,которых насчитывает более 23. Он признает отличительным признаком поэзиитворчество, вымысел, но вымысел "по разуму", естественный,правдоподобный, - и эта в настоящее время элементарно школьная мысльбыла тогда новостью для русского читателя. Первым стихотворением,написанным тоническим размером, введение и утверждение которогосоставляет большую заслугу Т., было поздравление барону И. А. Корфу,назначенному в сентябре 1734 г. начальником Академии. Несвойственныйрусскому языку, но прежде господствовавший в нем силлабический размер неудовлетворял Т., казался ему не совпадающим с музыкальным складом нашейстихотворной речи. Постепенно он напал на мысль о тоническом количествеслогов, и из стоп прежде всего остановился на хореях. Свою теорию онизложил в 1735 г. в руководстве "Новый и краткий способ к сложениюроссийских стихов", и в 1755 г., в статье "О древнем, среднем и новомстихотворении российском". Возражая некоторым оппонентам, полагавшим,что новое стихосложение взято им с французского, Т. указал на источник,откуда возникло его нововведение: это были народные песни. Столь жеосновательны его суждения о комедии, на основании исследований Брюмуа иРапена, об оде; из переводов выдаются "Стихотворческая наука Буало"(L'art poetique) и "Эпистолы о стихотворстве" Горация. О трудолюбии Т.лучше всего свидетельствуют переводы таких капитальных и многотомныхтрудов, как "Древняя история" Роллена (13 тт.), "Римская история"Роллена и Кревье, "История римских императоров" Кревье (оба сочинения -16 т.), не говоря уже о множестве других переведенных им книг, вродеаллегорического романа Барклея "Argenis" или получившей печальнуюизвестность "Телемахиды", в 24 песнях. Трудолюбие и обширные познания Т.не были оценены по достоинству его современниками. У всех на виду былоего неудачное стихотворство, и отзывы о нем долго страдали узкойодносторонностью. Выйдя в отставку в 1759 г., но продолжая непрерывнотрудиться и не переставая в тоже время нуждаться, Т. умер непризнанным,среди глумления, насмешек и обид, 6 авг. 1769 г. Лучшие деятели концаXVIII в., Новиков и Радищев, относились симпатично к деятельностинеутомимого труженика, беззаветно преданного делу родного просвещения.Если он не был оценен Карамзиным, то отзыв Пушкина утвердил за нимрепутацию "почтенного и порядочного человека". Шевырев находил проблескпоэтического вдохновения в стихах: Вонми, о небо, и реку, Земля да слышит уст глаголы; Как дождь я словом потеку, И снидут как роса к цветку, Мои вещания на долы. Находили у Т. хорошие стихи и Перевлесский, иИр. Введенский, усердный панегирист нашего писателя, не смущавшийся тем,что эти стихи надо было выискивать, как жемчужины на дне морей. Историкилитературы отнеслись к Т. чрезвычайно внимательно, отведя ему почетноеместо среди деятелей русской науки XVIII в. Литература. Издания сочинений: 1) 1752 г., СПб., в 2 томах; 2)Смирдина (СПб., 1849, 3 ч.), 3) Перевлесского, "Избранные сочинения, сприложением критических статей о Т." (М., 1849). Наиболее полнаябиография - во II т. "Истории Академии Наук" П. Пекарского (СПб., 1873,стр. 1-258). Литература о Т. собрана в III т. "Истории русскойлитературы", А. Н. Пыпина (СПб., 1899, стр. 473; см. также стр.446-460). Главные статьи о Т. воспроизведены в изд. С. А. Венгерова,"Русская поэзия" (т. 1, СПб., 1897, стр. 50 - 75 и 365-397). Евг. Ляцкий.